Elvis has left the building

Я тут попробовала посчитать сколько лет назад я собрала свой первый чемодан в поездку. Ну, наверное, когда в первый раз поехала в лагерь в 94-м. Потом были ещё поездки, а с началом ЧГК-шной кочевой жизни в 98-м сборы в дорогу стали регулярными на протяжении года.

Как-то со временем я таки научилась отказываться от этого труднопреодолимого желания увезти из дому гардероб, рассчитанный на погоду от -20 до +30, а также град, снег, дождь из мишек харибо и прочие неожиданности.

Я всё мечтаю, что когда-нибудь люди изобретут сумку как у Мери Поппинс. В ней, если вы помните, было всё необходимое, включая уже застеленную кровать-раскладушку.

Ну а пока весь скарб нужно таскать на своём горбу, приходится отказываться от излишеств.

Моя универсальная формула: зубная щётка, документы, деньги и голова. Минимальный набор к которому можно добавлять вещи в зависимости от нужд конкретной поездки.

Уезжая, люблю оставлять в комнате порядок, стелить на кровать чистое бельё. Так приятно потом возвращаться в уют и покой.
Отпуск будет без интернета и я иду на это в здравом уме и твёрдой памяти. Так что есть шанс, что от нечего делать даже загорю. Да и вообще, я так долго ждала этот отпуск, что уже даже слегка остыла. Нет этого, знаете, состояния: как же это всё заколебало скорее бы свалить, и не трогайте меня и забудьте что я есть такая. Такое состояние у меня было в марте. Потом на него наложился апрельский кризис, майская подготовка к конференции, включая битву за шенген, потом, собственно, конференция... Видимо организм уже как-то не верит, что ему скоро обломится много-много воды безо всякой посуды, сон на свежем воздухе и коньяк в утренний кофе. Ну что ж, в поезде это пройдёт, тем более, что в кои-то веки мы с Анюшкой едем отдыхать вместе и это очень-очень здорово :)

Так что, до скорого! Ой нет, я хотела сказать: до пассажирского!

...а поезд пошёл своей

Перед конференцией меня особенно волновал вопрос английского. Всё-таки разговорной практики у меня последние полгода совсем не было.

На неделе перед поездкой я немного развязала язык с Машей, а потом судьба помогла мне, продав билет в купе до Варшавы с симпатичной итальянской журналисткой. Она оказалась феминисткой, вегетарианкой, любительницей пасты и нутеллы, ярой противницей спиртного и сметаны в борще. Короче говоря, нам было о чём поспорить. Её кунг-фу английский, конечно, был лучше, но мы друг друга отлично понимали.

Она приезжала в Беларусь изучать вопрос секс-туризма пожилых итальянцев в нашу синеокую. Очень смешно жестикулируя рассказывала про разницу между ухаживаниями у них на родине и у нас: 

«У нас мужчина кружит, кружит вокруг, сначала говорит комплименты, дарит подарки, ухаживает. А мы на всё это смотрим свысока, мол, п-ф-ф, ты что не видишь, я с подругой разговариваю, отойди не мешай!
А у вас ― подходит такой и говорит: ну что, поехали ко мне? И если я отвечаю, что не понимаю что он мне там по русски говорит, то он либо повышает голос, но на английский не переходит, либо с сияющим выражением на лице (а он-то думал никогда не пригодится!) изрекает: гоу ту секс.
Женщины у нас могут одеваться как попало, если нет особого повода. А у вас все на высоких каблуках, нарядные, с причёсками и макияжем с самого утра. Все такие худенькие, но только неулыбчивые. И я понимаю почему ваши девочки встречаются с нашими старыми итальянцами. Беларуские мужчины совсем не умеют ухаживать».

Она спрашивала есть ли у нас в Беларуси celebrity, но только такие, чтоб на весь мир. Короче, пацаны, Александра Глеба она не знает. Зато, еле-еле выговаривая имя, она спрашивала звезда ли Люся Лущик. А то какой-то азербайджанец в беларуском клубе клялся мамой, что Люция ― звезда и обещал познакомить.

Ещё эта худющая-прехудющая Аделина заливала мне про то, что для неё утро невозможно без нутеллы и что она поглощает её в каких-то невероятных количествах, мол, 250-граммовая банка ― это так, разминка перед стартом. А также вешала лапшу про то как пожирает пасту просто килограммами. Удивлялась и кривила свой итальянский носик, мол, как мы можем есть столько мяса и класть в борщ сметану. «Это же так жирно!».
Я защищала честь родной кухни, чесслово. На ходу переводила ей содержание настольной книги любой беларуской женщины «500 вкусных и питательных блюд из картофеля», а также уверяла, что нашу суровую зиму просто не пережить без нежнейших свиных котлет и пряной полендвички. Про пальцем пиханую колбасу, сальтисон и кровянку, так и быть, не рассказывала, пожалела бедную вегетарианку.

У нас получился очень хороший разговор в поезде, несмотря на множество точек, в которых наши мнения расходились. Попрощались мы на перроне в Варшаве. Она мужественно потащила чемодан, который был с ней в одной весовой категории. Я пошла искать кассы. Варшава-центральная, да и вообще, все Polskie Koleje достойны отдельного рассказа.

старая знакомая

Уже меньше чем через двое суток в поезд и на Варшаву. Скоро я снова увижу город, от которого у меня остались очень смешанные впечатления.

Кроме стандартного просмотра достопримечательностей, например, удивление от пустой воскресной части города, в которой сконцентрированы офисы. Или то, как мы ехали по мосту, которого не было нарисовано в нашей карте. А ещё то, как я тогда рыдала в варшавском аэропорту, провожая очень дорогого и нежно любимого мною человека. Навсегда отпуская его, отрывая из своего сердца с невыносимой болью.
Жизнь очень многому нас учит. В том числе и отпускать. И чем больше ты противишься, тем больнее даётся этот урок.